Нам так мало места на этой земле большой.
Нет, дома сидеть бы. И телом бы, и душой – в покое, в тепле, и с доставкою пицца чтоб, и покер по средам. Но нет, на свою беду однажды ты вспомнишь про сумку и автостоп, а я уже еду на слипере в Катманду. Ты в статусе пишешь – держись, я тебя найду! Попробуй, найди. Там, где ты – первый снег упал, а тут просто пекло: Мумбаи, Пури, Бхопал. Езжай налегке: слишком много с собой несешь. Давай признавать, наконец – хоть себе, но все ж, куда бы не шли, не бежали у нас пути – себя на дороге не встретить и не найти, и также, увы, не сбежать от себя по ней. Давай признавать, что потратили уйму дней в бессмысленном беге. Твой след – от твоей ноги; ты – тот, кем ты был, и не быть тебе, друг, другим, и только могила исправит, когда горбат.
Я еду в Ченнаи, твой поезд – в Хайдерабад, я пью с мексиканцами, ты крутишь пои в Ле. Твой чай с синамоном, в вине у меня мускат. Но в Гоа мы обречены на один закат.
Нам так мало места на этой большой земле.
© Kladbische, 2012
Нет, дома сидеть бы. И телом бы, и душой – в покое, в тепле, и с доставкою пицца чтоб, и покер по средам. Но нет, на свою беду однажды ты вспомнишь про сумку и автостоп, а я уже еду на слипере в Катманду. Ты в статусе пишешь – держись, я тебя найду! Попробуй, найди. Там, где ты – первый снег упал, а тут просто пекло: Мумбаи, Пури, Бхопал. Езжай налегке: слишком много с собой несешь. Давай признавать, наконец – хоть себе, но все ж, куда бы не шли, не бежали у нас пути – себя на дороге не встретить и не найти, и также, увы, не сбежать от себя по ней. Давай признавать, что потратили уйму дней в бессмысленном беге. Твой след – от твоей ноги; ты – тот, кем ты был, и не быть тебе, друг, другим, и только могила исправит, когда горбат.
Я еду в Ченнаи, твой поезд – в Хайдерабад, я пью с мексиканцами, ты крутишь пои в Ле. Твой чай с синамоном, в вине у меня мускат. Но в Гоа мы обречены на один закат.
Нам так мало места на этой большой земле.
© Kladbische, 2012